“趙氏犬儒”通过精心收集，向本站投稿了8篇职称俄语阅读资料：红楼梦第二十九回，下面是小编精心整理后的职称俄语阅读资料：红楼梦第二十九回，仅供参考，大家一起来看看吧。
篇1：职称俄语阅读资料：红楼梦第二十九回
职称俄语阅读资料整理：红楼梦第二十九回
Счастливый юноша молит о лаженстве;
чересчур мнительная евушка пытается разораться в своих чувствах
Итак, кога Дайюй взмахнула платочком и заела Баоюя по лицу, тот воскликнул:
– Кто это?
– то я, нечаянно, – ответила Дайюй, виновато покачала головой и улынулась. – Сестра
Баочай хотела посмотреть, ге летел икий гусь, я показала платочком и вот попала тее п
о лицу.
Баоюй потер глаза, хотел что то сказать, но промолчал.
Вскоре пришла Фэнцзе, сказала, что первого числа в монастыре истейшей пустоты уу
т служить лагоарственный молеен, после которого состоится преставление, и прело
жила всем поехать туа.
– Я, пожалуй, останусь ома, – сказала Баочай. – Очень жарко, а и все эти пьесы я вие
ла.
– Там есть ве ашни, в них овольно прохлано, – промолвила Фэнцзе. – Захотите поеха
ть, я заранее пошлю люей, чтоы хорошенько урали, переселили оттуа монахов, разве
сили занавески, и не велю никого из посторонних туа пускать. Мы с госпожой уже ого
ворились о этом. Если же вы не хотите, я поеу она. Уж очень скучно посление ни!
А омашние преставления мне наоели!
– Я поеу с тоой, – заявила матушка зя.
– то хорошо, аушка, только мне не совсем уоно, – заметила Фэнцзе.
– Пустяки, – ответила матушка зя, – я расположусь на главной ашне, а ты на оковой,
так что тее не приется приличия раи стоять возле меня. Согласна?
– то еще оно оказательство вашей люви ко мне! – воскликнула Фэнцзе.
– И тее слеовало ы поехать, – оратилась матушка зя к Баочай, – веь твоя мать еет.
Дома ует так скучно, что поневоле приется спать.
Пришлось Баочай согласиться.
Матушка зя послала служанок за тетушкой Сюэ, велев им также преупреить госпожу
Ван, чтоы взяла с соой евушек. Госпожа Ван отказалась ехать, ей незоровилось, к то
му же она жала вестей от аньчунь. Но, узнав, что сама матушка зя соирается ехать,
сказала:
– Пожалуй, там ует весело. Пусть все, кто желает поразвлечься, поеут вместе со старо
й госпожой.
Ева о этом стало известно в сау, как не столько арышни, сколько их служанки, кото
рым, кстати сказать, не так уж часто уавалось ывать за преелами ворца Жунго, загор
елись желанием во что ы то ни стало съезить повеселиться и пустили в хо все среств
а, чтоы уговорить своих хозяек не отказываться от приглашения. Таким оразом, Ли Ван
ь и все евушки, жившие в сау Роскошных зрелищ, изъявили желание ехать. то еще
ольше ораовало матушку зя, и она распоряилась тотчас же послать в монастырь лю
ей, чтоы все там хорошенько прирали. Но мы не уем о этом пороно рассказывать.
Итак, первого числа у ворот ворца Жунго скопилось множество экипажей и всаников,
соралась целая толпа люей.
Дворцовые слуги и управляющие знали, что церемония устраивается по повелению гуйфэ
й и к тому же совпаает со счастливым празником Начала лета, знали также, что сама м
атушка зя отправляется в монастырь воскурить лаговония. Поэтому они проявили осо
ое усерие и захватили с соой все, что только могло понаоиться в пооном случае.
Вот вышла из ому матушка зя и села в паланкин с восемью носильщиками. Ли Вань,
Фэнцзе и тетушка Сюэ заняли места в паланкинах с четырьмя носильщиками. Баочай и Да
йюй ехали в коляске по ирюзовым зонтом с ахромой, украшенной жемчугом и рагоц
енными камнями, а Инчунь, Таньчунь и Сичунь – в коляске с красными колесами по пес
трым зонтом. Затем слеовали служанки всех арышень и ам. Кормилица с маленькой
Дацзе на руках ехала в отельной коляске. Еще взяли с соой старых мамок и нянек, жен
щин, оычно сопровожавших хозяев при выезах, служанок ля черной раоты и разны
х поручений, в ощем, экипажи запруили всю улицу.
По оеим сторонам толпились жители, желавшие погляеть на пышное и торжественное п
разничное шествие. Женщины из еных семей стояли в воротах своих омов, оживлен
но переговариваясь и жестикулируя.
Вруг алеко впереи заколыхались флаги, зонты и процессия винулась. Ее открывал ю
ноша, воссеавший на елом коне по сереряным селом. Он ержал в руках повоья с
красной ахромой и ехал шагом пере паланкином, который несли восемь носильщиков.
Окутанная ымом лаговоний, процессия вигалась за ним. Тишину на улице нарушал ли
шь скрип колес а стук конских копыт по мостовой.
Кога процессия остигла ворот монастыря истейшей пустоты, послышались уары в ко
локол и навстречу в полном олачении, сопровожаемый монахами, вышел настоятель
жан. Завиев его, Баоюй сошел с коня.
Ева паланкин матушки зя внесли в ворота монастыря, она увиела по ое стороны ор
ожки статуи огов и приказала остановиться. Встречать ее вышли зя жэнь и ругие мл
ашие члены роа. Фэнцзе и аньян, приехавшие раньше, помогли матушке зя выйти и
з паланкина.
Но в этот момент произошло замешательство: аосский монашек лет венацати – трина
цати, который снимал нагар со свечей, зазевался, а кога хотел уежать и спрятаться, поп
ал прямо в оъятия Фэнцзе. Не олго умая, та ала ему такую затрещину, что мальчик по
летел куарем.
– Паршивец! – крикнула Фэнцзе. – Куа тея несет!
Монашек позаыл о выроненных щипцах и хотел улизнуть. Но в это время непоалеку ос
тановилась коляска, в которой приехала Баочай. Сопровожавшие ее служанки, заметив
несчастного мальчика, закричали:
– Хватайте его! Ловите! Бейте!
Услышав шум, матушка зя поспешила освеомиться, что произошло. зя жэнь роси
лся разузнавать. Но в это время поошла Фэнцзе и сказала:
– Какой то монашек присматривал за свечами, а не успел спрятаться, вот и понялся шу
м.
– Привеите этого мальчика, – приказала матушка зя, – и не пугайте его! Веь в еных
семьях етям не могут ать приличного воспитания, поэтому нечего уивляться, что он ор
оел при вие такого пышного и шумного зрелища! Разве вам не жалко его? Неужели вы
не поумали о его матери?
Она велела зя жэню немеленно выполнить ее приказание, и тот привел насмерть переп
уганного мальчика. Сжимая в руках щипцы, тот опустился на колени и поклонился матуш
ке зя о самой земли. Матушка зя велела понять мальчика с колен, приласкала, спро
сила, сколько ему лет. Но он рожал от страха и не мог вымолвить ни слова.
– Бененький! – произнесла матушка зя и оратилась к зя жэню: – Увеи его! Пусть
ему аут енег на фрукты и ольше не оижают!
зя жэнь почтительно поклонился и увел мальчика.
Межу тем матушка зя осмотрела монастырь и совершила все положенные церемонии.
Слуги, нахоившиеся за воротами, неожианно увиели зя жэня, который вел маленьк
ого монашка. зя жэнь велел им ать мальчику енег и строго настрого приказал не ои
жать, после чего понялся на крыльцо и спросил, ге управляющий.
– Управляющий! Ге управляющий? – разались голоса. И тотчас же, приерживая рукой
шляпу, к зя жэню поежал Линь жисяо.
– Зесь хоть и просторно, но слишком много люей, – сказал ему зя жэнь, – вот и нач
алась суматоха. Поэтому слуг, которые могут понаоиться, оставь на этом воре, а остал
ьных отошли на ругой вор. Несколько человек поставь ежурить у внутренних и у вух
оковых ворот на случай, если понаоится что ниуь переать или принести. Понял? С
юа приехали все наши арышни и женщины, так что смотри, чтоы посторонние не шата
лись.
篇2：职称俄语阅读资料：红楼梦第二十九回
职称俄语阅读资料：红楼梦第二十九回
Я готов на все, аже смерть приму с раостью, лишь ы ты поступила согласно моему
желанию. Пойми, мы олжны слизиться. Не нао меня изегать!?
И Дайюй, словно прочитав мысли Баоюя, поумала:
?Заоться ольше о сее, тога я уу спокойна. Мы не олжны постоянно ыть вместе, ч
тоы все время не ссориться?.
Дорогой читатель, возможно, ты скажешь, что молоых люей оуревали они и те же чу
вства? Пожалуй, это верно, но они ыли о того разными, что, стремясь слизиться, все
ольше оталялись руг от руга.
Труно описать сокровенные чувства молоых люей, поэтому расскажем лучше о их в
нешнем проявлении.
Стоило Дайюй омолвиться о ?женитье, преопрееленной самим Неом?, как Баоюй, в
ыйя из сея, сорвал с шеи свою рагоценную яшму и, швырнув ее на пол, закричал:
– Сейчас разоью эту рянь вреезги, и елу конец!
Но яшма осталась целой и невреимой. Баоюй метался по комнате в поисках чего ниуь
тяжелого, чем можно ыло ы разить яшму.
– Зачем разивать ни в чем не повинную яшму? – сквозь слезы проговорила Дайюй. – У
ей лучше меня!
На шум приежали зыцзюань и Сюэянь и стали их урезонивать, пытаясь отнять у Баоюя
яшму, которую он нещано колотил. Но Баоюй так разошелся, что служанкам пришлось
позвать на помощь Сижэнь. Ощими усилиями уалось все же спасти яшму.
– Она моя! – кричал Баоюй. – то хочу, то и елаю с ней. – Лицо его позеленело от злост
и, глаза, казалось, сейчас выскочат из орит, рови взметнулись вверх. Никога еще Си
жэнь не виела его в таком состоянии. Но евушка спокойно взяла его за руку и с улык
ой сказала:
– Ты поумал о том, каково ует сестрице, если ты разоьешь яшму? Веь яшма не вино
вата, что вы поссорились!
Горько плакавшая Дайюй вруг почувствовала, что Сижэнь горазо орее Баоюя, ее сло
ва проникли глуоко в ушу Дайюй, и от волнения ей стало урно, а потом началась рвот
а – незаолго о этого евочка выпила целеный отвар из гриов сянжу. Служанки приня
лись возле нее хлопотать, поставили платок, стали хлопать по спине.
– Вы, арышня, совсем не ережете свое зоровье, – с упреком сказала зыцзюань. – Вы
хоит, напрасно вы приняли лекарство. А каково ует второму госпоину Баоюю, если в
ы опять заолеете?
?Насколько зыцзюань ушевнее Дайюй?, – поумал Баоюй, но тут же раскаялся, стоило
ему взглянуть на сестру: она покраснела, на лу выступил пот, по щекам текли слезы, пле
чи суорожно взрагивали от рыаний.
?Вот о чего я ее овел, а помочь ничем не могу?. – Из глаз его покатились слезы. У о
рой Сижэнь заныло серце. Рука Баоюя, которую она ержала в своей, ыла холона как
ле. Ей хотелось утешить юношу, но она молчала, оясь еще ольше его расстроить, мож
ет ыть, он чем то очень оижен. В то же время ей не хотелось ыть жестокой к Дайюй. И
она, не зная, что елать, уучи, как все женщины, чувствительной по натуре, тоже распл
акалась.
зыцзюань принялась легонько омахивать Дайюй веером, а потом, гляя на остальных, т
оже стала утирать слезы.
Сижэнь первая взяла сея в руки, улынулась и сказала Баоюю:
– Может, тее и неорога твоя яшма, но вспомни, кто селал шнурок с ахромой, на кото
ром она висит, и тога не уешь ольше ссориться с арышней Дайюй.
Услышав это, Дайюй схватила попавшиеся по руку ножницы, превозмогая слаость, се
ла на постели и стала резать шнурок. Увы! Сижэнь и зыцзюань не успели ей помешать.
– Напрасно я так старалась, – сквозь слезы проговорила Дайюй, – не нужен ему мой поа
рок. Пусть кто ниуь ругой селает ему лучший шнурок.
– Зачем вы режете?! – вскричала Сижэнь, еря у Дайюй яшму. – то я во всем виновата,
наолтала тут лишнего.
– Хоть на кусочки разрежь! – произнес Баоюй. – Мне все равно! Яшму я ольше носить
не уу!
Старухи служанки, которые виели, какой разыгрался сканал, испугались, как ы не сл
училось еы, и поежали к матушке зя и госпоже Ван, чтоы не оказаться потом винов
атыми. Увиев переполошившихся старух, матушка зя и госпожа Ван, не поняв толком,
в чем ело, поспешили в са. Тут Сижэнь росила укоризненный взгля на зыцзюань, с
ловно хотела сказать: ?Зачем тее понаоилось их тревожить!?
То же самое зыцзюань умала о Сижэнь.
Войя в комнату, матушка зя и госпожа Ван увиели, что Баоюй и Дайюй насупившись
сият в разных углах и молчат. На вопрос, что случилось, никто толком не мог ответить.
Тога ое женщины напустились на служанок.
– Совсем разленились, стоите, уто вас это не касается! Почему вы их не утихомирили?
Служанки молчали. Кончилось тем, что матушка зя увела Баоюя к сее.
Наступило третье число – ень рожения Сюэ Паня. По этому случаю устроили пир, а так
же театральное преставление, и зя отправились туа всей семьей.
Баоюй, который еще не виелся с Дайюй после их посленей размолвки и очень раскаива
лся, не захотел ехать и, сославшись на незоровье, остался ома.
Дайюй, хотя и чувствовала сея лучше, узнав, что Баоюй остается ома, поумала:
?Веь он так люит вино и спектакли, а не поехал в гости! Наверняка из за нашей ссоры.
А может, узнал, что я не поеу, и тоже не захотел? Не нао ыло мне резать шнурок. Веь
если он не захочет носить свою яшму, мне приется наеть ее ему на шею. Уж тога он н
е посмеет снять!?
В ощем, Дайюй тоже раскаивалась в том, что оиела Баоюя.
Матушка зя межу тем решила взять их ооих в гости, наеясь, что они там помирятся.
Но против ее ожианий, Баоюй и Дайюй ехать не пожелали.
Матушка зя ыла неовольна.
– Виимо, это в наказание за грехи в прежней жизни я не знаю покоя из за этих вух нес
мышленышей. Верно гласит пословица: ?Тех своит суьа, кто руг с ругом вражует
?. Кога я закрою глаза и перестану ышать, пусть ссорятся сколько угоно. Скорее ы с
мерть пришла!
Слова эти случайно ошли о ушей Баоюя и Дайюй. Преже им не прихоилось слышать,
что ?тех своит суьа, кто руг с ругом вражует?, и они заумались, пытаясь понять г
луокий смысл, заключенный в этих словах. На глаза навернулись непрошеные слезы.
Дайюй плакала в павильоне Реки Сяосян, оратив лицо к ветру, а Баоюй взыхал во вор
е Наслажения пурпуром, оратив взор к луне. Неаром говорят, что ?можно нахоиться
в разных местах, но оинаково чувствовать?.
Пытаясь успокоить Баоюя, Сижэнь ему выговаривала:
– то ты виноват в вашей ссоре, оин ты. Вспомни, как ты называл ураками мужчин, не
лаивших с сестрами, поносивших жен, говорил, что у них нет никакого сочувствия к же
нщине. Почему же сам стал таким? Завтра пятое число, конец празника, и если вы не по
миритесь, аушка еще ольше рассерится и никому из нас не ует покоя. Послушай м
еня: смири свой гнев, попроси у сестрицы прощения, и все улаится. Для тея же ует л
учше. Верно?
Баоюй колеался, не зная, как поступить.
ем все это кончилось, вы узнаете из слеующей главы.
篇3：红楼梦第二十三回职称俄语阅读资料辅导
红楼梦第二十三回职称俄语阅读资料辅导
Строки из рамы ?Запаный флигель? трогают ушу молоого человека;
слова из пьесы ?Пионовая есека? ранят серце юной евы
На слеующий ень матушка зя распоряилась проолжить празничные развлечения.
Межу тем аньчунь, вернувшись во ворец, еще раз просмотрела стихотворные напис
и, селанные ля саа Роскошных зрелищ, которые она велела Таньчунь переписать, оцен
ила все их остоинства и неостатки, приказала вырезать эти написи на камне и расстави
ть в сау.
зя жэн не мешкая пригласил искусных резчиков по камню и поручил налюать за ра
отой зя жэню, зя Жуну и зя яну. Но поскольку зя яну велено ыло заотиться о
евочках актрисах во главе с Вэньгуань, он перепоручил свои оязанности зя ану, зя
Лину и зя Пину. Раота шла ыстро, но пороно рассказывать о этом мы не уем.
Тем временем из саа Роскошных зрелищ ыли выселены венацать уийских и вен
ацать аосских монашек, которые жили в храмах Яшмового влаыки и охисаттвы Да
мо, и зя жэн соирался расселить их по ругим храмам. Узнала о этом госпожа Ян,
мать зя иня, чей ом нахоился позаи ворца Жунго, и поумала, что хорошо ы при
ставить к этим монахиням ее сына, за это он получал ы кое какие еньги. Онако явитьс
я прямо к зя жэну она пооялась и решила переговорить сначала с Фэнцзе. Зная, какой
острый язык у госпожи Ян, Фэнцзе пооещала ей все устроить и отправилась к госпоже
Ван.
– Пожалуй, стоит этих монахинь оставить зесь, – сказала Фэнцзе. – Веь если госуарын
я снова пожалует, приется их оратно переселять, а это – немалые хлопоты. Лучше всего
поселить их в кумирне Железного порога, выавать ежемесячно несколько лянов на проп
итание а приставить к ним ля присмотра человека. Тога, в случае наоности, они смо
гут явиться по первому зову.
Госпожа Ван посоветовалась с мужем, и тот согласился, заметив:
– Хорошо, что вы меня наоумили. Так мы и селаем, – и тотчас вызвал зя Ляня.
зя Лянь как раз в это время оеал с женой. Услышав, что его зовут, он отложил палоч
ки и понялся из за стола.
– Поожи, послушай, что я тее скажу, – уержала его Фэнцзе. – Если речь пойет о мо
нахинях, елай так, как я тее посоветую. Остальное меня не касается.
И она изложила мужу суть ела. зя Лянь покачал головой:
– Я тут ни при чем! Сама затеяла это – сама и говори!
Фэнцзе нахмурилась, росила палочки ля еы и спросила:
– Ты это всерьез или шутишь?
– Ко мне уже несколько раз прихоил зя нь, сын пятой тетушки из запаного флигеля
, – улынулся зя Лянь, – он хочет получить какое ниуь место. Я оещал его устроить
и велел жать. Но ева поыскал ему ело, как опять ты встала у меня на пути.
– Успокойся, – произнесла Фэнцзе. – Госуарыня распоряилась в северо восточной час
ти саа посаить поольше сосен и кипарисов, а у поножья ашен – высаить цветы и по
сеять травы. ти раоты я и поручу зя ню.
– Лано, – согласился зя Лянь и вруг усмехнулся. – Скажи мне, почему вчера вечеро
м, кога я хотел поиграть с Пинъэр, ты рассерилась?
Тут Фэнцзе густо покраснела, оругала мужа и, склонившись на чашкой, проолжала м
олча есть.
зя Лянь, смеясь, вышел из комнаты и отправился к зя жэну. Оказалось, тот ействите
льно вызвал его по елу о монашках. Помня о том, что ему наказала Фэнцзе, зя Лянь ск
азал:
– Мне кажется, зя инь – малый смышленый и вполне справится с этим елом. Не все л
и равно, кому платить.
зя жэн не стал ваваться в пороности и сразу же согласился.
Дома зя Лянь рассказал Фэнцзе о своем разговоре с зя жэном, и Фэнцзе тотчас же п
риказала переать госпоже Ян, что все улажено. зя инь не замелил явиться с выражен
ием лагоарности.
Кроме того, Фэнцзе оказала зя иню еще ону милость: выала по расписку верительн
ую ирку на право получения енег за три месяца на соержание монашек, после чего з
я инь отправился в клаовые и получил все, что полагалось.
Таким оразом, ыли пущены на ветер триста лянов серера!
зя инь, получив сереро, взвесил на руке слиток поменьше и отал приказчикам ?на ч
ай?. Остальное приказал мальчику слуге отнести омой, а сам пошел советоваться с мате
рью. После этого он нанял коляску ля сея, несколько колясок ля монахинь и отправил
ся к оковым воротам ворца Жунго. Зесь он вызвал из саа всех монахинь, усаил в к
оляски и повез в кумирню Железного порога. Но о этом мы пока рассказывать не уем
После того как аньчунь прочла все написи, селанные ля саа Роскошных зрелищ, е
й вруг пришло в голову, что отец из почтения к ней запер са после ее отъеза и не разр
ешает никому туа вхоить. Но разве можно, чтоы такой прекрасный са пустовал? Поче
му не разрешить сестрам, которые умеют сочинять стихи, там жить? то оставило ы им
уовольствие, к тому же они по остоинству оценили ы все красоты саа! Пусть и Баою
й там живет, веь он рос вместе с сестрами, и если разлучить их, матушка зя и госпожа
Ван уут неовольны.
Она призвала к сее евнуха Ся жуна, велела отправиться во ворец Жунго и переать ее
волю: отныне Баочай и остальные сестры, а также Баоюй олжны жить в сау. Баоюю, по
мнению аньчунь, там ует уонее заниматься учеой.
Приняв от Ся жуна повеление госуарыни, зя жэн и госпожа Ван соощили о нем ма
тушке зя, и та немеленно распоряилась послать люей в са, чтоы привели в поряок
помещения, расставили кровати, повесили пологи и занавески. Девушки восприняли эту
новость спокойно и сержанно, зато Баоюй, не скрывая своего восторга, поежал к мату
шке зя с советами, как что устроить. В это время появилась служанка и оложила:
– Госпоин зя жэн зовет Баоюя.
Баоюй оторопел, раость мгновенно исчезла, он поленел, сник, уцепился за матушку
зя и ни за что не хотел ити.
– Не ойся, мое сокровище, – успокаивала его матушка зя. – Я в оиу тея не ам. К т
ому же ты написал такие прекрасные сочинения! Я умаю, отец хочет преупреить тея,
чтоы не аловался, кога переселишься в са. Отец ует авать тее наставления, а ты з
най поакивай, не перечь, что ы он тее ни говорил, тога все оойется.
Успокаивая внука, матушка зя позвала вух старых мамок и приказала:
– Провоите Баоюя а хорошенько смотрите, чтоы отец его не оиел.
Мамки пооещали исполнить все в точности, и Баоюй наконец пошел к отцу. Шел он ме
ленно, семеня ногами, кажый шаг не ольше трех цуней, и путь о покоев госпожи Ван
занял овольно много времени.
зя жэн как раз есеовал с госпожой Ван о разных елах, а служанки стояли на террас
е по навесом. Увиев Баоюя, евушки стали на ним пошучивать.
зиньчуань потянула его за рукав и тихонько сказала:
– Я только что покрасила гуы самой слакой помаой, не хочешь слизнуть?
айюнь оттолкнула зиньчуань, усмехнулась:
– Он и так расстроен, а ты его разнишь. Ии, – оратилась она к Баоюю, – пока у отца х
орошее настроение.
篇4：职称俄语阅读资料：红楼梦第二十六回
职称俄语阅读资料：红楼梦第二十六回
Они поговорили еще немного, и зя нь, заметив, что Баоюй утомился, понялся и стал
прощаться. Баоюй его не уерживал, лишь сказал:
– Если выерешь завтра свооное время, захои, – и велел жуйэр провоить гостя.
Выйя со вора Наслажения пурпуром, зя нь огляелся и, уеившись, что полизос
ти никого нет, принялся олтать с жуйэр и заросал ее вопросами:
– Сколько тее лет? Как тея зовут? Кто твои роители? Давно ли прислуживаешь моему
яе Баоюю? Какое у тея жалованье? Сколько служанок в покоях Баоюя?
Кога жуйэр ответила на все вопросы, зя нь поинтересовался:
– Ту евушку Сяохун зовут? С которой ты разговаривала, кога мы шли сюа?
– Да, – ответила жуйэр. – А зачем вам?
– Она говорила тее, что потеряла платочек? – проолжал зя нь. – Я его нашел.
– Да, говорила, и не раз, – промолвила жуйэр, – спрашивала, не поорал ли его кто ни
уь из нас. Но у меня нет времени на пооные пустяки. Как раз сегоня она снова прос
ила меня поискать ее платок и оещала награу. Да вы же сами слышали, кога мы встре
тились непоалеку от ворот ворца Душистых трав. Если платок у вас, госпоин, отайте
его мне! Посмотрим, как она меня отлагоарит.
Слеует сказать, что еще месяц наза, кога зя нь присматривал за посакой еревьев
, он поорал в сау платок и огаался, что его потеряла она из служанок, не знал, кто
именно, но на всякий случай молчал. А сейчас, услышав, что это платок Сяохун, очень о
раовался и мгновенно составил план ействий.
Он вытащил из кармана свой соственный платок и, отавая евушке, сказал:
– Вот, возьми, но если получишь награу, не таи от меня!
жуйэр оещала, взяла платок, провоила зя ня о ворот, а затем отправилась искать
Сяохун. Но к нашему повествованию это не имеет отношения.
Межу тем Баоюй после ухоа зя ня почувствовал усталость, лег на кровать и погруз
ился в рему. Поошла Сижэнь, села на кровать, стала тормошить Баоюя:
– то это ты вруг среи ня лег спать? Если скучно, ии погуляй!
– Я ы охотно пошел, – ответил Баоюй, еря ее за руку, – только ни на минуту не могу ра
сстаться с тоой!
– Помолчал ы! – воскликнула Сижэнь и стащила Баоюя с кровати.
– Куа я пойу? Везе скучно, – сказал Баоюй.
– Просто так пройешься, все лучше, чем езельничать целыми нями.
Баоюю ыло о того тоскливо, что он послушался Сижэнь. Вышел на террасу, поразнил
птиц в клетках, а затем отправился роить воль ручья Струящихся ароматов, налюая
за резвящимися в вое золотыми рыками. Вруг он заметил, как ежит по склону горы
пара вспугнутых молоых оленей. Баоюй не сразу сооразил, в чем ело, но тут из за скл
она выскочил зя Лань с луком в руках. Увиев Баоюя, он остановился и почтительно пр
оизнес:
– Никак не ожиал, яя, встретить вас зесь!
– Опять алуешься! – упрекнул его Баоюй. – Зачем пугаешь животных?
– то я от скуки, – ответил зя Лань. – Делать нечего, вот и решил поупражняться в стре
лье из лука.
– Выьешь сее зуы, – не захочешь ольше упражняться! – росил Баоюй и зашагал про
чь.
Вскоре он увиел строение, ева различимое в пышных зарослях амука, шелестевшего
на ветру. то ыл павильон Реки Сяосян.
Баоюй роко прилизился и увиел свисавшую о самой земли верную занавеску из пя
тнистого амука. Ничто не нарушало стоявшей вокруг тишины. Баоюй поошел к окну,
затянутому тонким шелком, и почувствовал тонкий, неоычайно приятный аромат. Он скл
онился к окну, и тут о слуха его олетел тихий взох и слова:
– Мои мысли и чувства спят еспроуным сном!
Баоюя разорало люопытство. Он пригляелся и сквозь шелк увиел Дайюй, лежавшую
на постели.
– Почему ты так говоришь? – не утерпев, спросил Баоюй, отовинул занавеску и вошел.
Дайюй растерялась, покраснела, закрыла лицо рукавом и, отвернувшись к стене, притвор
илась спящей.
Баоюй прилизился ыло к кровати, но тут появились служанки и сказали:
– Ваша сестрица спит, вот проснется, тога и прихоите!
Но Дайюй ыстро села на постели и крикнула:
– Я вовсе не сплю!
– А мы умали, арышня, что вы спите! – заговорили в оин голос служанки и стали зват
ь зыцзюань: – Барышня проснулась, ии ыстрее сюа!
После того как они покинули комнату, Дайюй, поправляя волосы, принялась выговариват
ь Баоюю:
– Я спала. А ты меня разуил! Зачем?
Глаза у нее ыли совсем еще сонные, на щеках играл румянец. то то рогнуло в уше Б
аоюя. Он сел на стул и с улыкой спросил:
– то ты сейчас говорила?
– Ничего, – отвечала Дайюй.
– Меня не оманешь! – вскричал Баоюй, щелкнув пальцами. – Я веь слышал!
Разговор ыл прерван появлением зыцзюань. Баоюй с улыкой оратился к евушке:
– Завари ля меня чашечку вашего лучшего чая!
– Откуа у нас хороший чай? – уивилась служанка. – Если хотите хорошего чаю, ожи
тесь Сижэнь, она принесет.
– Не слушай его, – оернула служанку Дайюй. – Дай мне воы!
– Но веь он гость, – возразила зыцзюань, – и первым елом я заварю ему чай, а уж зат
ем поам вам воу.
Служанка ушла, а Баоюй ей всле произнес с улыкой:
– Милая евочка!
Ах, если я за пологом остался
ввоем с твоею госпожой пригожей,
Я не хотел ы все же, что за нами
кога ниуь ты застилала ложе…
Дайюй вспыхнула, опустила голову.
– то ты сказал?
– Ничего, – снова улынулся Баоюй.
– И я олжна все это выслушивать. Нарался на улице всяких пошлостей, начитался взо
рных книжек, – Дайюй заплакала. – Ты просто смеешься нао мной! Все вы, госпоа, см
отрите на меня как на игрушку!
Она спустилась с кровати и вышла из комнаты. Баоюй росился за ней.
– Милая сестрица, я виноват пере тоой, только никому ничего не говори! Пусть у меня
вырвут язык, если я еще кога ниуь осмелюсь произнести что лио пооное!
В это время к ним поошла Сижэнь и сказала Баоюю:
– Ии скорее оеваться, отец зовет!
ти слова прозвучали ля Баоюя как гром среи ясного неа. Заыв оо всем на свете, о
н помчался оеваться и увиел, выхоя из саа, стоявшего у вторых ворот Бэймина.
– Не знаешь, зачем меня зовет отец?
– Он соирается куа то ехать, – ответил Бэймин. – На всякий случай поторопитесь, там в
се и узнаете.
Они свернули в сторону ольшого зала. Всю орогу Баоюй терялся в огаках. Вруг по
слышался смех. Баоюй оернулся и увиел, что из за угла, хлопая в лаоши, выскочил С
юэ Пань.
– Не сказали ы тее, что зовет отец, разве ты явился ы так ыстро! – воскликнул он.
Бэймин, тоже смеясь, опустился пере Баоюем на колени.
Баоюй в растерянности остановился и никак не мог понять, что случилось. Лишь потом о
н сооразил, что Сюэ Пань хотел выманить его из саа и нарочно все это построил. Сюэ
Пань межу тем поошел к Баоюю, низко поклонился и попросил прощения.
– Не серись на этого парня, – сказал он, кивнув на Бэймина. – Он не виноват, это я упро
сил его пойти на такую хитрость.
Баоюю ничего не оставалось, как сказать:
– Оманул, и лано! Но зачем ыло говорить, что зовет отец? Разве можно лгать? Вот рас
скажу тетушке, пусть тея отругает!
– Дорогой ратец, мне так неохоимо ыло тея вызвать, что о остальном я позаыл, –
ответил Сюэ Пань. – Не оижайся, если кога ниуь я тее понаолюсь, можешь тоже с
казать, что меня зовет отец.
– Ай я я! – вскричал Баоюй. – За такие слова полагается еще ольшее наказание!.. А ты, н
егояй, – крикнул он Бэймину, – чего стоишь на коленях?
– Я не стал ы тея тревожить по пустякам, – проолжал межу тем Сюэ Пань. – Но треть
его числа пятого месяца, то есть завтра, ень моего рожения, по этому случаю Ху Сылай
и эн Жисин ге то разоыли огромный, рассыпчатый корень лотоса и невианной вели
чины аруз. Кроме того, они поарили мне копченого поросенка и ольшую рыину, при
сланную им в поарок из Сиама. Суи сам, часто ли ывает такое везенье? Рыа и поросе
нок, конечно, стоят немалых енег, а и остать их труно, но все же это не иковинки, н
е то что корень лотоса и аруз. И как только уалось вырастить такие огромные? Первым
олгом я угостил свою матушку, затем отослал часть твоей аушке и матери. Оставшеес
я хотел ыло съесть, но поумал, что ля меня оного жирно ует и кто, как не ты, осто
ин есть столь рекие вещи. Вот и решил пригласить тея. Кстати, у меня ует оин прелю
опытный малый, актер и певец. Ты не против повеселиться енек?
Они направились в каинет, ге уже сиели жан Гуан, эн Жисин, Ху Сылай, Шань Пин
жэнь и актер. Все позоровались с Баоюем, справились о его зоровье. После чая Сюэ П
ань распоряился поать вино. Слуги принялись хлопотать, и вскоре все заняли места за
столом. Аруз и корень лотоса ыли и в самом еле невианных размеров, и Баоюй с ул
ыкой сказал:
– Как то неловко получилось. Меня пригласили, а поарков я не прислал.
– Стоит ли говорить о этом! – произнес Сюэ Пань. – Наеюсь, завтра, кога приешь с п
озравлениями, принесешь что ниуь неоычное.
– Еинственное, что я могу поарить, это напись или рисунок. Остальное все не мое. О
ежа, еа, еньги, – смущенно признался Баоюй.
– Кстати, о рисунках, – переил его Сюэ Пань. – Вчера я виел прекрасную картину, хотя
и не очень пристойную, с пространной написью. Я не стал вчитываться, лишь проежал
глазами, там, кажется, ыли иероглифы ?гэн? или ?хуан?. А в ощем, замечательно!
Услышав это, Баоюй поумал:
?Я виел почти все картины ревних и современных хуожников и внимательно читал на
писи к ним, но иероглифов ?гэн“ и ?хуан“ никога не встречал?.
Он напряг память и вруг засмеялся и приказал поать ему кисть. Написав на лаони ва
иероглифа, он оратился к Сюэ Паню с вопросом:
– Ты уверен, что это ыли иероглифы ?гэн? и ?хуан??
– А что? – в свою очереь спросил тот.
Баоюй показал написанные на лаони иероглифы и снова оратился к Сюэ Паню:
– Может ыть, эти? Их и в самом еле легко спутать со знаками ?гэн? и ?хуан?.
Все взоры оратились на лаонь Баоюя, там ыло написано ?Тань Инь?.
– Так и есть, – рассмеялись гости. – У тея, верно, в глазах ряило, кога ты читал напи
сь!
篇5：红楼梦第二十五回俄语版
红楼梦第二十五回俄语版
Фэнцзе рассмеялась:
– ай наш пьешь, а замуж за наших роственников не иешь?
Все расхохотались. Дайюй густо покраснела и отвернулась, не сказав ни слова.
– А вы, тетушка, мастерица шутить! – заметила Баочай.
– Хороша шутка! – зло возразила Дайюй. – Просто она из ее жалких острот, которые вс
ем авно наоели! – Дайюй аже плюнула с осаы.
– Разве выйти за кого ниуь из наших роственников оскорительно? – с улыкой спро
сила Фэнцзе и, кивнув на Баоюя, оавила: – Может ыть, и он тее не пара? Роословная
не похоит? Или положение неостаточно высокое? то, скажи, ниже твоего остоинств
а?
Дайюй встала и соралась ухоить.
– Смотрите ка, ерноровка рассерилась! – воскликнула Баочай. – Куа ты? Веь нет пр
ичин оижаться.
Она хотела уержать Дайюй, но в верях столкнулась с наложницами жао и жоу, кото
рые пришли навестить Баоюя. Баоюй и евушки понялись им навстречу, пригласили сес
ть, только Фэнцзе оставалась на месте, не оращая на женщин ни малейшего внимания.
Ева Баочай соралась завести разговор, как на пороге появилась служанка госпожи Ван
и оложила:
– Пожаловала жена госпоина Ван зытэна, и наша госпожа приглашает арышень к сее
.
Ли Вань и Фэнцзе поспешили к госпоже Ван. Наложницы тоже ушли.
– Я не выхожу из ома, – крикнул им всле Баоюй, – но супруге моего яи Ван зытэна
переайте, чтоы не утружала сея и не прихоила сюа.
– Сестрица, – оратился он к Дайюй, – останься, я хочу с тоой поговорить!
Фэнцзе повернулась к Дайюй:
– Вернись, с тоой хотят поговорить.
Она тихонько втолкнула Дайюй в комнату, а сама вместе с Ли Вань уалилась.
Баоюй, смеясь, схватил Дайюй за руку и молча смотрел на нее. Дайюй покраснела, попыт
алась вырваться.
– Ой ой ой! – вруг закричал Баоюй. – Голова олит!
– И поелом! – ответила Дайюй.
Неожианно Баоюй вскочил и стал высоко попрыгивать, ормоча всякий взор.
Перепуганная Дайюй вместе со служанками поежала к матушке зя и госпоже Ван, ге
в это время нахоилась и жена Ван зытэна, и они втроем поспешили к Баоюю. А тот, с н
ожом в оной руке и палкой в ругой, росался на окружающих, круша и переворачивая
все, что попаалось по руку.
При вие такой картины матушка зя и госпожа Ван зарожали от страха, стали плакать и
причитать: ?мальчик?, ?роной?. Переполошился весь ом, в са приежали и госпоа, и
слуги. Все ыли в полной растерянности, не зная, что препринять.
И вруг в сау появилась Фэнцзе. Она размахивала сверкающим кинжалом, гонялась за
попаавшимися на пути курами и соаками и уже готова ыла роситься на люей, страш
но тараща глаза, но жена жоу Жуя поспешила привести в са несколько женщин посил
ьнее. Они оторали у Фэнцзе кинжал и отвели ее в ом. Пинъэр и Фэнъэр громко кричали
, зя жэн места сее не нахоил от волнения.
Пошли толки и пересуы: они советовали совершить оря изгнания нечистой силы , р
угие – позвать куесника, третьи – пригласить из храма Яшмового влаыки аоса жана,
умевшего изгонять злых ухов. Шумели олго, устраивали молествия, произносили зак
линания, перепроовали все лекарства, но ничего не помогало.
На закате уехала жена Ван зытэна.
На слеующий ень явился сам Ван зытэн справиться о состоянии ольных. Приезжали
роственники из семьи Ши хоу, ратья госпожи Син и многие ругие. Кто привозил наго
ворную воу, кто рекоменовал уийских и аосских монахов, кто – опытных врачей.
Фэнцзе и Баоюй лишились рассука и никого не узнавали. Они лежали, разметавшись в
жару, и реили. К ночи им стало хуже. Служанки оялись к ним прилижаться. Поэтому
пришлось перенести их наверх, в комнату госпожи Ван, и приставить люей ля постоянн
ого ежурства у постели.
Матушка зя, госпожа Ван, госпожа Син и тетушка Сюэ не отхоили от ольных и все вр
емя плакали. зя Шэ и зя жэн, опасаясь за зоровье матушки зя, тоже орствовали
по ночам и не авали покоя никому из омашних.
зя Шэ созвал откуа только можно уийских и аосских монахов, но зя жэн, вия,
что от них нет никакого толку, сказал:
– На все воля Неа, ороться с суьой есполезно. Мы испроовали все спосоы, но ни
оин не помог. Приется, вино, смириться!
Но зя Шэ никак не мог успокоиться.
Прошло три ня, Фэнцзе и Баоюй лежали неповижно, почти езыханные. Пошли разгов
оры о том, что наежы на вызоровление нет и нао поумать о похоронах. Матушка з
я, госпожа Ван, зя Лянь, Пинъэр и Сижэнь езутешно рыали. Только наложница жао,
притворяясь печальной, в уше ликовала.
На четвертое утро Баоюй широко открыл глаза и, гляя на матушку зя, сказал:
– Больше я не уу жить в вашем оме, скорее провоите меня отсюа!
Матушке зя показалось, уто у нее вырвали серце. Наложница жао, стоявшая ряом
, принялась ее уговаривать:
– Не нао так уиваться, почтенная госпожа! Мальчик не выживет, так не лучше ли как с
леует оряить его, и пусть он спокойно уйет из этого мира. По крайней мере, изавитс
я от страаний. А своими слезами и скорью вы лишь увеличите его мучения в мире ино
м.
Матушка зя в серцах плюнула ей в лицо и разразилась ранью:
– Полая аа! Откуа тее известно, что он не выживет? Может ыть, ты только и мечтае
шь о его смерти раи соственной корысти? Лучше не умай о этом! Если только он ум
рет, всю ушу из тея вытряхну! то вы пострекаете госпоина, чтоы заставлял мальчи
ка целыми нями читать и писать! Запугали так, что сын от роного отца прячется, как мы
шь от кошки! Кто, как не ваша свора, строит козни? Довели мальчика о еспамятства и
рауетесь! Нет, это вам так не пройет!
Она ранилась, а слезы ручьями катились из глаз. зя жэн тоже разволновался. Крикну
в наложнице жао, чтоы уиралась, он ласково принялся утешать матушку зя. В этот м
омент на пороге появился слуга и громким голосом оложил:
– Два гроа готовы!
Матушке зя уто вонзили нож в серце, и она испустила горестный вопль.
– Кто распоряился готовить гроы? – крикнула она. – Хватайте этих люей и ейте палка
ми о смерти!
Матушка зя так разушевалась, что готова ыла перевернуть все вверх ном.
И вруг среи этой суматохи откуа то изалека онеслись еле различимые уары в ере
вянную рыу и послышался голос:
– Слава изавляющему от возмезия и освоожающему от мирских пут всемогущему Б
охисаттве! Если кого ниуь постигло несчастье, если нет спокойствия в оме, если кто
то оержим нечистой силой, если кому то грозит опасность – зовите нас, и мы исцелим е
го!
Матушка зя и госпожа Ван тотчас приказали слугам ежать на улицу и разузнать, кто та
м. Оказалось, что это уийский монах с коростой на голове и хромой аос.
Вот как выгляел уийский монах:
Сливовый нос.
Брови – линные нити волос.
Свет камней рагоценных в глазах,
то пооен сиянию звез.
Ряса порвана. Туфли ветхи.
Он иет, а слеов – нет как нет!
…Весь в пыли, а и чирей к тому ж…
Вот каков он, монаха портрет!
Вот каким ыл аосский монах:
Она нога его поъемлет,
ругая опускает вниз,
Он с головы о ног зарызган,
прилипли к телу грязь и слизь.
Кога ы, встретясь, вы спросили:
?Ге ом роной? Ге отчий край??
?От Жо реки на запа, – скажет, –
там горы высятся – Пэнлай?.
зя жэн велел пригласить монахов и первым елом освеомился, в каких горах они зан
имались самоусовершенствованием.
– Вам это знать ни к чему, почтенный госпоин, – ответил уийский монах. – Дошло о
нас, что в вашем ворце есть стражущие, и мы пришли им помочь.
– У нас вое нужаются в помощи, – промолвил зя жэн. – Не знаю только, каким чу
оейственным спосоом можно их исцелить.
– И вы спрашиваете о этом у нас? – вмешался в разговор аос. – Веь вы влаеете реч
айшей рагоценностью, она может излечить люой неуг!
– Да, мой сын роился с яшмой во рту, – потверил зя жэн, взволнованный словами
аоса, – на ней написано, что она охраняет от зла и изгоняет нечистую силу. Но мне ни ра
зу еще не овелось испытать ее чуесные свойства!
– то потому, что в ней кроется нечто невеомое вам, почтенный госпоин, – пояснил у
ийский монах. – Преже ?аоюй? олаала чуесными свойствами, но заключенный в н
ей ух ныне лишился своей волшеной силы – страсть к музыке и женщинам, жажа сла
вы и огатства, а также прочие мирские страсти, словно сетью, опутали ее олаателя. Да
йте мне эту рагоценность, я прочту на ней заклинание, и она вновь оретет свои прежни
е свойства.
зя жэн снял с шеи Баоюя яшму и переал монахам. Буийский монах взвесил яшму
на лаони и тяжело взохнул:
– Вот уже тринацать лет, как расстались мы с тоой у поножья хрета ингэн! Хоть и
ыстротечно время в мире люском, но твои земные узы еще не оорваны! то поелаешь
, что поелаешь! Как счастлив ты ыл кога то!
Тея тога не связывало Нео,
ты не ыл скован и земной узой,
Ни раости земные, ни печали
не тяготили мир серечный твой.
С тех пор, как ты, езушный преже камень,
оушевившись, стал на всех похож,
Зесь, в мире ренном, и встречал и встретишь
то, что на праву елят и на ложь.
Как жаль, что ныне прихоится тее нести ремя земного существования!
Налеты пуры, яркие румяна…
А чистоты лучи затемнены!
В неволе стражут селезень и утка ,
за окнами, как в клетке, пленены…
Но сколь ы сон глуок ни оказался,
пройет, и проуженья час проьет,
Как сменятся пороки чистотою,
так, значит, справеливость настает!
Буийский монах замолчал, несколько раз поглаил яшму рукой, проормотал что то и,
протягивая ее зя жэну, сказал:
– Яшма вновь орела чуоейственную силу, уьте осторожны и не пренерегайте ею! П
овесьте яшму в спальне мальчика, и пусть никто к ней не прикасается, кроме лизких ро
ственников. ерез трицать три ня ваш сын поправится!
зя жэн распоряился поать монахам чаю, но те исчезли, и ему ничего не оставалось,
как в точности выполнить все, что они велели.
И в самом еле, к Фэнцзе и Баоюю вернулось сознание, с кажым нем они чувствовали
сея все лучше и аже захотели есть. Только теперь матушка зя и госпожа Ван немного
успокоились.
Узнав, что Баоюй поправляется, Дайюй вознесла лагоарение Буе. Гляя на нее, Баоча
й засмеялась.
– ему ты смеешься, сестра Баочай? – спросила Сичунь.
– У Буы Татагаты заот ольше, чем у люого смертного, – ответила Баочай. – К нему
оращаются во всех случаях – кога нао спасти жизнь или защитить от олезней, аже к
ога нао устроить сваьу. Преставляешь сее, как он занят?
– Нехорошие вы! – краснея, воскликнула Дайюй. – У разумных люей вы ничему не учит
есь, только и знаете, что злословить, как эта олтушка Фэнцзе!
Она откинула верную занавеску и выежала из комнаты.
Если хотите узнать, что произошло потом, орогой читатель, прочтите слеующую главу.
Глава вацать шестая
篇6：职称俄语阅读资料：余光中《乡愁》双语版
职称俄语阅读资料：余光中《乡愁》（双语版）
小时候
Детство.
乡愁是一枚小小的邮票
Ностальгия -- почтовая марка:
我在这头
Мать отправила --
母亲在那头
Я получил.
长大后
Вырос.
乡愁是一张窄窄的船票
Ностальгия -- парохоный илет.
我在这头
Я -- зесь.
新娘在那头
А жена -- там.
后来啊
Позже.
乡愁是一方矮矮的坟墓
Ностальгия -- могильный холмик.
我在外头
Я -- снаружи,
母亲在里头
А мать -- внутри.
而现在
А сегоня.
乡愁是一湾浅浅的海峡
Ностальгия -- мелкий морской пролив,
我在这头
Я -- тут
大陆在那头
А материк -- там.
1972年1月21日
21 января 1972 г.
于光中
й Гуанчжун
《乡愁》
篇7：职称俄语阅读资料徐志摩《再别康桥》(双语)
再别康桥
Прощание с Кемрижским мостом
轻轻地我走了，正如我轻轻地来。
Как тихо Я пришел, так тихо Я уйу.
我轻轻地招手，作别西天的云彩。
Слегка машу рукой, всле олакам иущим на закат.
那河畔的金柳，是夕阳中的`新娘。
Там золотая ива в захоящем солнце стоит как новорачная.
波光里的艳影，在我的心头荡漾。
Её красивое отражение в лестящей зыи колыхнуло мою ушу.
软泥上的青荇，油油的在水底招摇。
В иле растут воные растения,которые глянцево развиваются по воой.
在康河的柔波里，我甘心做一条水草。
В нежной зыи Кемрижской реки,Я ра ыть оним воным растением.
那榆荫下的一潭，不是清泉，是天上虹。
Красивое отражение по тенью еревьев,это не роник, а рауга на нее.
揉碎在浮藻间，沉淀着彩虹似的梦。
Отражение воных растений рассеются,как раужный сон.
寻梦？ 撑一支长蒿。向青草更青处漫朔。
Ищу сон? Взяв линный шест,ищу место, ге трава олее зелёная.
满载一船星辉，在星辉斑斓里放歌。
Кораль полностью освещенный светом звез,заставляет меня петь.
但我不能放歌，悄悄是别离的笙萧。
Но Я не могу петь, тишина - музыка расставания.
夏虫也为我沉默，沉默是今晚的康桥。
Летние насекомые ля меня тоже молчали,Сегоняшнее молчание - это вечерний Кемрижский мост.
轻轻地我走了，正如我轻轻地来。
Как тихо Я пришел, так тихо Я уйу.
我挥一挥衣袖，不带走一片云彩。
Я взмахнув рукавом, не унесу ни оного олака.
篇8：克雷洛夫寓言《狐狸和葡萄》职称俄语阅读资料
克雷洛夫寓言《狐狸和葡萄》职称俄语阅读资料
ЛИСИА И ВИНОГРАД
И. Крылов
Голоная кума Лиса залезла в са;
В нём винограу кисти релись.
У кумушки глаза и зуы разгорелись;
А кисти сочные, как яхонты, горят;
Лишь то еа, висят они высоко:
Отколь и как она к ним ни зайёт,
Хоть виит око,
Да зу неймёт.
Проившись попусту час целый,
Пошла и говорит с осаою: ?Ну что ж!
На взгля-то он хорош,
Да зелен — ягоки нет зрелой:
Тотчас оскомину наьёшь?.
狐狸和葡萄
克雷洛夫
一只饥饿的狐狸钻进了果园，
果园里一串串葡萄已经成熟。
狐狸见了眼睛发红，口水直流，
水灵灵的葡萄像红宝石一样晶莹剔透；
可惜的`是，它们都挂得太高，
狐狸无论如何也够不到，
虽然眼睛看得见，
可是牙齿碰不着。
狐狸白白折腾了整整一个钟头，
最后还是不得不悻悻溜走。
它懊丧地说：“算了！
这葡萄看上去挺好，
其实酸酸的——果实还未熟：
吃一口定会倒牙，涩得难受。”
